Посмертное слово - Страница 97


К оглавлению

97

Наконец все снова расселись по местам, и к вновь прибывшим повернулись выжидательные лица.

Лоренс Смитон откашлялся и достал из внутреннего кармана куртки конверт из оберточной бумаги. Не без смущения он начал:

— По-моему, то, что я скажу, не имеет никакого юридического значения. И все же мне хочется кое-что прояснить, как и всем присутствующим, тем более что для меня это вопрос семейный.

— Мы очень вам признательны, — сказала Мередит, — за то, что вы взяли на себя труд приехать сюда и просветить нас.

Лоренс с трудом вскрыл конверт.

— Надеюсь, вы понимаете, что снимков Оливии я дома не хранил. Зато у меня остались фотографии, сделанные на свадьбе брата. Естественно, там есть и Оливия, и все гости. Вот, взгляните, пожалуйста…

Тонкую стопку черно-белых снимков пустили по кругу. Сначала снимки посмотрел сэр Бэзил. Затем передал их Армитиджу. Рори просмотрел их и что-то буркнул себе под нос, когда пристальнее вгляделся в одну фотографию. Потом еще раз просмотрел все снимки и молча передал их жене. Джил проглядела их, подняла взгляд на мужа и молча протянула снимки Тому Барнетту. Разглядывая фотографии, он удивленно поднял брови. Потом протянул всю стопку Мередит. Та взяла снимки, не скрывая любопытства. Что же там такое?

Перебирать старые фотографии всегда немного грустно. Все, кто когда-то позировали и улыбались, либо умерли, либо состарились, и их мир канул в прошлое. Свадебные фотографии оказались абсолютно типичными для военного времени. Все мужчины в форме. На невесте платье чуть ниже колен с огромными подкладными плечами по тогдашней моде и со складками на корсаже… Платье, кажется, из жоржета. К корсажу приколот букетик ландышей. На ногах остроносые туфли — такие тогда носили. Туфли, похоже, замшевые… На голове лихо сдвинутая набок круглая шляпка с вуалью. На подружке невесты строгий приталенный костюм, светлая блузка. Шляпку, похожую на перевернутый цветочный горшок, она лихо заломила назад. Все подавленно улыбаются; у подружки невесты лицо какое-то застывшее. В стоящем рядом с ней угрюмом юнце с несколько бульдожьим лицом Мередит опознала Лоренса, только тогда он, конечно, был гораздо моложе и полнее. Возможно, шафер хмурился лишь потому, что солнце слепило ему глаза. Маркус, жених, был выше брата, и черты лица у него оказались тонкими, изящными. Только он один уверенно улыбался в объектив.

Мередит впервые осенило: скорее всего, во время войны Маркус служил в разведке. С другой стороны, внешность Лоренса предполагала, что он — человек действия. Наверное, они еще с детства поменялись ролями. По традиции старший брат всегда защищает и опекает младшего. А в семье Смитон, скорее всего, было наоборот. Младший Лоренс, более примитивный любитель подвижных игр, выступал защитником старшего — книжного червя Маркуса, который был, что называется, не от мира сего. Если так, Лоренс сохранил свою роль и после его смерти: он как тигр кидался на всякого, кто пытался бросить тень на его покойного брата.

Мередит передала фотографии Уинн, которая разложила их перед собой на журнальном столике.

Все молчали. Уинн сказала:

— Ах да… это Оливия, совершенно верно. Рори, вы согласны? Джил, Том?

Все трое закивали. Лица у обоих мужчин сделались напряженные, Джил Армитидж покраснела, и глаза у нее засверкали от плохо скрываемого волнения.

Уинн вытянула руку:

— Значит, мы согласны. Эта особа на фотографии — учитывая, что мы знали ее в пожилом возрасте, — в общем, мы уверены, что она — Оливия Смитон, которую мы знали в Парслоу-Сент-Джон.

Она постучала пальцем по изображению подружки невесты, Вайолет Доусон.

Глава 24

Посмертное слово

Слово взял Алан Маркби:

— Как и Мередит, я не могу что-либо утверждать с уверенностью; могу лишь предположить, что тогда произошло. Вы позволите, бригадир?

Все ждали, что ответит Лоренс Смитон. Тот не спеша собрал фотографии со стола и сложил их в конверт. Конверт сунул в карман куртки и, встретив вопросительный взгляд Маркби, кивнул:

— Валяйте! Вываливайте все на свет божий! Пусть все разъяснится раз и навсегда.

Голос у старика был усталый, но решительный.

Многозначительно покосившись на старого друга, сэр Бэзил уютно устроился в кресле с бутылочкой сливового вина под рукой. Роль стороннего наблюдателя вполне его устраивала.

— Итак, вот как все, по-моему, было, — начал Алан. — После свадьбы Маркус и Оливия Смитон написали завещания, по которым все имущество отходило тому из супругов, который переживет другого. Документы простые, недвусмысленные, составленные в трудное время, с минимумом экивоков. Они хотели обеспечить друг друга на тот случай, если кто-то из них погибнет. К сожалению, одного из них, Маркуса, убили всего через несколько месяцев, и Оливия овдовела. Однако одна она не осталась. С самого начала в доме у Смитонов поселилась Вайолет Доусон, школьная подруга Оливии. Может быть, такое положение было немного необычно для молодоженов, но не забывайте, шла война. У многих людей разбомбили дома, и они перебрались к родным или друзьям. Кроме того, многое в те дни распределяли по карточкам; совместное житье оправдывало себя с точки зрения практичности.

Маркби повернулся к Лоренсу:

— Бригадир, бывает, мужчин и женщин влечет друг к другу не только чисто физически; если это вас утешит, я уверен, что Оливия любила вашего брата, хотя у нее и была другая сексуальная ориентация. Сообщали, что она очень горевала, узнав о гибели мужа. Мы не знаем, почему она тогда не составила другое завещание. Может, была подавлена горем. А может, потому, что ближе к концу войны такое завещание уже не казалось срочным делом. Не забывайте, она тогда была еще молодой женщиной. Беренс, ее поверенный, в последние годы искал везде, но никакого другого завещания не нашел. Потом, пятнадцать лет назад, к нему приехала женщина, которая назвалась Оливией Смитон, и попросила составить завещание, о котором мы все знаем. Какой можно сделать вывод? Маловероятно, чтобы Оливия после гибели мужа составила еще одно завещание, заменившее собой первое, военное. В период между гибелью мужа и последней волей, составленной Беренсом, Оливия или особа, выдававшая себя за нее, жила без завещания. Вот что очень важно!

97