Посмертное слово - Страница 99

Маркби кивнул в сторону Уинн; та милостиво приняла его похвалу.

— Журналистка немедленно почувствовала, что дело нечисто. Она не знала, что именно не так, но инстинкт, рожденный опытом, подсказывал ей: перед ней сенсационный материал! Уинн решила, что все дело в обстоятельствах смерти Оливии, в роковом несчастном случае, когда старушка упала с лестницы. Но по-моему, тогда произошел типичный несчастный случай — как записано в протоколе дознания, она споткнулась из-за рваной тапки. Преступление, а именно введение в заблуждение и кража, было совершено много лет назад! И все-таки больше, чем что-либо другое, Вайолет выдал пони.

— Как так? — удивился Рори.

— Вы позволите, бригадир?

Маркби повернулся к Лоренсу.

— У Оливии была аллергия на лошадей, — сказал Смитон. — Моя жена клянется в этом. Оливия и близко не могла подойти к лошади. Она сразу покрывалась сыпью, начинались и другие неприятности — вроде сенной лихорадки, только хуже.

— Ну и дела! — Барнетт присвистнул.

— Итак, видите, — продолжал Маркби, — Оливия ни за что не купила бы пони и двуколку и не стала бы ездить по окрестностям, как Вайолет. Тем более не стала бы она держать у себя пони в качестве домашнего любимца! А Вайолет любила лошадей. Она даже потребовала, чтобы ее последнего пони похоронили в загоне. И потом, она не умела водить машину. Много лет подряд двуколка была ее единственным средством передвижения. Именно желание как-то передвигаться и вынудило ее пойти на риск и купить пони, хотя она наверняка знала, что Оливия никогда бы так не поступила. Она продала двуколку, как только та стала для нее бесполезной. Двуколку купил Эрни Берри; сейчас она ржавеет у него во дворе. Но пони Вайолет любила… Она не могла заставить себя с ним расстаться, и он ее выдал.

Последовало долгое молчание; все обдумывали услышанное. Мысли Тома Барнетта бежали в одном определенном направлении. Он откашлялся.

— Кстати, о заинтересованных лицах…

Все посмотрели на него, и он покраснел.

— Мне просто любопытно, что же теперь будет с завещанием? Я имею в виду — с тем, которое составила Оливия, то есть Вайолет. По нему почти все отходит на благотворительные цели, а мелкие суммы переданы Джанин, Эрни и Кевину Берри, Джули Кромби, вам, Рори и… мне. Ведь деньги-то были не ее…

— У меня есть мнение по этому поводу, и я хочу его высказать, — громко произнес Лоренс Смитон. — Составила Оливия Смитон завещание в пользу Вайолет или нет, я совершенно уверен, что она рано или поздно обязательно бы сделала это, не погибни она в той аварии. Она бы, наверное, пожелала, чтобы Вайолет прожила остаток своих дней в достатке и удобстве. Я человек военный; мне часто приходилось иметь дело с солдатскими завещаниями. На войне завещания могут быть и устными. Главное, чтобы завещатель был в сознании и выразил последнюю волю при свидетелях. Конечно, к гражданским лицам это не относится. И все-таки очень жаль, что Вайолет уничтожила все письма, потому что, если бы Оливия в письме выразила недвусмысленные пожелания на случай своей смерти в пользу Вайолет, Вайолет имела бы право претендовать на наследство. Однако лично я склонен и в данном случае отнестись к делу просто, по-солдатски. Терпеть не могу бумажную волокиту! Я считаю, что последняя воля Оливии была выполнена, хотя и несколько странным образом! Как вы тут верно подметили, в результате никто не пострадал. Никого не лишили наследства обманом. Кровных родственников у Оливии не было. Если кто-то что-то и потерял, то только государство.

Он замолчал, а Маркби сказал:

— Как ни странно, если бы Вайолет проявила честность и следовала букве закона, в сложившихся обстоятельствах даже государство могло бы пойти ей навстречу. Она наверняка получила бы какую-то долю наследства. Но Вайолет побоялась рисковать. Положение у нее было ненадежное, и адвокаты могли все оспорить. Но я согласен с бригадиром: по-моему, последняя воля Оливии Смитон все же была выполнена — пусть не по букве, но по духу.

— Вот именно, — кивнул Смитон. — А ведь именно ради этого, черт побери, и составляют завещания!

— И потом, — с улыбкой добавил Маркби, — все, о чем мы тут сейчас говорим, остается лишь нашими домыслами. Мы думаем, что все произошло так, а не иначе, но доказать что-либо в суде будет затруднительно. Оспаривать завещание на основании очень старых свадебных фотографий? Благотворительные организации, которым по завещанию отошло все имущество, горой встанут на защиту своих прав!

— Вот именно, — кивнул Лоренс. — Что ж, по-моему, все решено и выяснено. Мы, все, кто здесь собрались, знаем правду, и точка. Мне не хочется, чтобы история выходила за пределы этих четырех стен. Поползут нехорошие слухи, поднимется шум… в общем, никому не будет лучше. Со мной все согласны?

Все дружно согласились.

Позже в тот же вечер, когда спустились сумерки, Мередит и Алан прошлись пешком до «Грачей». Они постояли у ворот, глядя сквозь металлические перекладины на дорожку и на красивый старинный особняк в георгианском стиле. В лучах заходящего солнца розовели окна; каменная кладка отливала медом. Просто сказочный домик, выстроенный из сахара и пряников!

— Дом очень красивый, — сказала Мередит. — Но я бы ни за что не согласилась в нем жить, особенно теперь.

— Да, — согласился Алан. — Я тоже. Это была просто мечта. Минутный каприз.

Она взяла его под руку:

— Может быть, когда-нибудь мы и найдем себе такой же дом — в другом месте. Такой же красивый. Но не сейчас.

Он посмотрел на нее. Отблеск заката, окрасившего стекла в розовый цвет, придавал ее темно-каштановым волосам золотистый оттенок. Мередит впервые заговорила о будущем и допустила возможность совместной жизни под одной крышей. Немного, но все же шаг вперед. Пока и этого достаточно.